МАКСИМ ЕГОРОВ: PARKRUN ПО-РУССКИ (ЧАСТЬ 2)

Друзья, мы публикуем вторую часть беседы с Максимом Егоровым, руководителем parkrun Россия. Вы узнаете увеличивают ли рождаемость субботние забеги, почему у иностранцев происходит разрыв шаблона и как настоящий паркрановец выбирает страну для отпуска.

Первую часть беседы читайте ЗДЕСЬ

– Максим, как часто появляются новые паркраны в России?

– В прошлом году в августе мы запустили сразу четыре паркрана. Тут вопрос в наличии команды. И второй важный момент: финансирование. В прошлом году московские забеги поддерживала компания adidas. В этом году у нас нет такого спонсора. И это становится камнем преткновения для многих команд. Ведь нужно минимальное оборудование, без которого проводить забеги невозможно. Это два секундомера, сканер, карточки позиции, манишки, разметка. Когда мы давали это людям за счет adidas, открыть паркран было для многих проще.

«Нужно понимать, что сейчас все движение держится на волонтерах. Люди, которые занимаются как проведением забега, так и организацией, они не получают деньги.»

Сейчас, когда нет таких спонсоров, это большая проблема. И все же в этом году, у нас есть успешный старт в Колпино. Там локальным спонсором выступила местная администрация. В парках Кузьминки и Вернадского ребята покупали оборудование самостоятельно. В этом году, надеюсь, запустим Тулу: местные организаторы тоже сделали паркран за свой счет.

– Почему adidas ушел?

– Они сказали, что у них сменилась стратегия. Они решили делать свое беговое комьюнити, а паркран перестал для них быть интересным. Мне кажется, что сейчас наша аудитория довольно большая. Мы как беговое движение, как партнеры, довольно лакомый кусок для спонсоров. И в этом году мы в Москве начали партнерство с компанией «Спорт-марафон». Чем больше мы становимся, тем тяжелее мы для спонсоров. Но и тем больше можем им дать. Пробуем разные модели сотрудничества, но пока еще ни одна из них не сработала.

Нужно понимать, что сейчас все движение держится на волонтерах. Люди, которые занимаются как проведением забега, так и организацией, они не получают деньги. Они действуют по остаточному принципу, тратя на паркран время, которое осталось после работы и то время, которое позволяет выделить на твое хобби семья. Поэтому целенаправленного поиска спонсоров, хождения по компаниям с презентациями, нет. Есть какие-то заходы со стороны спонсоров, мы их отрабатываем. Но такого, чтобы мы ходили по офисам и просили денег, пока такого нет. Надеюсь, что в скором времени ситуация изменится и сможем выделять больше ресурсов на это.

Самый массовый забег паркран России, собравший 201 человек, прошел в середине сентября 2016 г. в Митино (Москва).

– Сколько времени отнимает паркран у волонтеров? Если говорить про директоров, например.

– Это во многом зависит от самого event-директора. От того, насколько он амбициозен. В моем представлении, директор тратит каждую субботу по три часа на забег. И в течение недели по часу в день на общение в сетях, на интервью с бегунами, на работу с электронной почтой. Объем работы небольшой, но, если это делать изо дня в день, это накапливается. Это как вторая работа. Но успешные директора собирают команду заинтересованных людей и делегируют своим волонтерам  много полномочий. Ведение сайта, общение в соцсетях, загрузка результатов. Даже забег можно делегировать run-директору, и он спокойно проведет забег, а директор поедет в отпуск.

«Объем работы небольшой, но, если это делать изо дня в день, это накапливается. Это как вторая работа.»

Я вижу, что во многом успех парка зависит от директора забега. Даже когда я прочитал ту статью, у меня первая идея была не о паркране Россия, а о забеге в Тимирязевском парке. Я там недалеко живу, тренируюсь. Подумал тогда – вот бы здорово там организовать паркран! Но когда мы ввязались во всю эту историю, понял, что это случится еще не скоро. Потому что парк далеко от метро, есть проблемы с его круглогодичной доступностью. И в то же время есть замечательные трассы – Коломенское, Северное Тушино, Парк Горького, где уже есть маршрут, есть согласие и все понятно. И не нужно тратить много усилий, чтобы организовать там паркран. Поэтому Тимирязевский был отложен до лучших времен, поскольку я понимал, что, если займусь этим стартом, то буду тратить свои ресурсы на него, а не на паркран России.

Юлия Ганичева на “своей” Тимке, parkrun Тимирязевский.

Так что я свои амбиции отложил, и ждал того человека, который будет готов заняться Тимирязевским паркраном. Конечно, когда мне написала Юлия Ганичева, что она хочет провести забег там, я за нее тут же ухватился. Юля молодец, один из самых прогрессивных event-директоров. Когда я только задумывался о Тимирязевском, предполагал, что если будет человек двадцать собираться – уже хорошо. Но в прошлую субботу было 83 человека! Это говорит о том, что человек находит ресурсы, даже несмотря на то, что парк не самый удобный с точки зрения транспортной доступности. Бегуны приходят туда даже не как на пробежку, а как к себе домой. Вообще, Юля – молодец. Но и все наши директора забегов – достаточно яркие личности. Наверное, нужно быть достаточно сильной и яркой личностью, чтобы решиться на такую долгосрочную авантюру.

– Сколько человек в среднем приходят на забег?

– Около сорока человек. Опять же, цифра зависит от региона. Самый массовый забег был в Митино в сентябре – 201 бегун. За границей я был на забегах, где участвовало четыреста бегунов. Сейчас я понимаю, что ничего сложного в организации этого нет, есть просто некоторые технические аспекты, но все это решаемо. Я говорю своим директорам, что сейчас надо получать кайф от таких вот маленьких, местечковых забегов. В них наиболее лучше выражена идея паркрана. Когда ты приходишь на старт, ты почти всех знаешь в лицо. И тебя узнают. Ты чувствуешь себя как дома. А когда ты приходишь на массовый забег, ты уже немного сторонишься, общаешься группками, нет единения. Маленькие забеги позволяют устраивать пикники. Чем больше забег становится, тем сложнее эту атмосферу сохранять. И я призываю всех своих директоров, чтобы они получали кайф от нашего возраста, от наших маленьких забегов. Как написал BEGAEM.COM – теплых и ламповых. (смеется).

«Я говорю своим директорам, что сейчас надо получать кайф от таких вот маленьких, местечковых забегов. В них наиболее лучше выражена идея паркрана. Когда ты приходишь на старт, ты почти всех знаешь в лицо.»

Массовый забег, помимо утраты атмосферы, приносит еще проблемы. Это логистика: люди приезжают в одно место, в девять утра блокируют улицы, парковки. Многие парки просто не рассчитаны на такое количество народа, которые одновременно приезжают, а спустя полтора часа уезжают. Местные жители, если только они не бегают паркран, не рады, если они в десять утра не могут выехать из своего района. В Великобритании хотят открыть как можно больше забегов, чтобы люди распределялись. И когда было 12 лет международному движению паркран, они нигде эту дату не афишировали, чтобы народ не приезжал в Буши парк, чтобы не возникло большой тусовки. Опять же, если такая толпа бегает каждую субботу, она вытаптывает траву. В Буши парке они бегают прямо по траве. Сейчас там уже протоптана дорожка вокруг парка.

– Как парки относятся к субботним пробежкам?

– Мы дружим с Мосгорпарком, он нас поддерживает. И со всеми парками, которые входят в это объединение, очень просто договориться. Как правило, все территории освоены – есть либо плитка, либо дорожки. Мы их используем, чтобы не портить окружающую среду. Мосприрода тоже ни разу не подводила. Мы всегда находили общий язык, и у нас есть разрешение на проведение забегов. Были отказы от региональных администраций. Я думаю, это связано даже не с тем, что боятся за сохранность парков. Просто людям лень заниматься нами либо они боятся массовых скоплений людей. Из Самары был один из самых первых региональных запросов, мы ходили по всем инстанциям – от пожарников до дворников, но везде нам говорили: «Это не к нам, это в администрацию». И в итоге нам сказали «нельзя». Обычно спрашивают – а вы не иностранные агенты? Чиновников пугает непонятное название «parkrun». Сейчас мы на самофинансировании и иностранными агентами не являемся.

Каждый забег снимают фотографы-волонтеры. Ведь главное в пробежке – пост в соцсетях)). Фото Дмитрий Пирогов

– Вы официально сотрудничаете с парками?

– Да, мы заключаем с парками соглашение. У каждого парка, где проходит забег, мы спрашиваем согласие. И в зависимости от парка, либо заключаем договор, либо простая письменная договоренность делается.

– Зависит ли число участников от сезона?  

– Конечно! Самое активное время для нас – это осень. Не лето, не весна. Летом нас подкашивают дачи. Вот смотрите график: весной начинается проявление интереса, потом летнее плато с провалами и ближе к осени начинается подъем. 1 октября был максимум – 1300 бегунов и 168 волонтеров. К новогодним праздникам опять будет спад.

– Бывают ли проблемы с набором волонтеров? Ведь энтузиазм добровольцев может иссякнуть, особенно зимой. 

– Проблемы с волонтёрами есть. В развитии каждого паркарана есть момент, когда директор испытывает сложности с набором помощников. Но это нужно перетерпеть, посмотреть другими глазами на свой забег. Есть рекомендации, как увеличить поток людей. Обычно ребята с этим справляются. А я помогаю – даю в рассылке слезную статью, что нам требуются волонтеры. И какое-то время на паркране масса волонтёров. (смеется) А коллеги просят: «Ты в следующий раз как-то помягче пиши!».

– Были несчастные случаи на забегах?

– На нашей практике не было, но это лишь вопрос времени. В мировой практике были и летальные исходы. Опустимся на землю: просто, когда тысяча человек каждую субботу бегает, такая вероятность есть. В Великобритании на большие забеги привозят дефибриллятор. Либо они знают точно место поблизости, где он находится. У нас таких требований нет. Да у нас и невозможно это сделать, так как по закону мы должны позвонить в «Скорую» и ждать помощи.  Зато есть требование к event-директорам, чтобы они могли четко объяснить: где проходит забег, как туда «Скорая помощь» может добраться. Пока не было случаев. Надеюсь, что это вопрос не ближайшего будущего. Все мы смертны и вероятность того, что это случится у нас, существует. Мы понимаем. И стараемся, чтобы волонтёры были подготовлены и смогли быстро вызвать помощь.

– Есть ли бегуны, собравшие все паркраны страны?

– 21 забег из 23-х пробежал Григорий Степанов. 21 забег и у Сергея Алешина, но еще два за рубежом.  Они уже очень близки к цели, но скоро мы запускаем Тулу. Так что задача усложняется!

Обладатель рекорда среди мужчин Александр Именин. Его время 00:15:14.

– Максим, какой паркран запомнился вам больше других?

– Самый запомнившийся паркран – тот, на котором я никогда не был. Я говорю о Вашингтоне. «Голос Америки», сделал репортаж о запуске первого паркрана в столице Америки и написал следующее: «Идея проложить здесь маршрут для забегов пришла Дарреллу, когда он жил и работал в России. «Когда я был в Москве в парке Горького, я впервые познакомился с паркран. Мне очень понравилось. Поэтому я решил сделать это здесь, в Америке», – рассказывает Даррелл».

«Человек, который был здесь в России, вдохновился и организовал забег в Вашингтоне!»

Когда я это увидел, у меня была гордость, что стал отцом еще одного паркрана – где-то там, за океаном. Человек, который был здесь, вдохновился и организовал забег в Вашингтоне! Теперь Даррелл исполняет обязанности country-менеджера для США. Он мой коллега, мы общаемся. Меня это очень мотивировало: действительно, для паркрана нет границ.

Мы называем паркран семьей – но это искренне, а не как в больших корпорациях – для красного словца, чтобы люди лучше работали, вступали в горизонтальные связи. «Семья» – потому что это действительно так. Приходишь на забег и чувствуешь себя как у себя дома – неважно, в какой стране. Тебя окружают улыбающиеся люди, тебе все знакомо, и ты чувствуешь себя комфортно. И никакого пафоса. Понимаете, когда нет денег… (смеется).

– Остается ли время для вашей семьи?

– Приходится успевать. Не всегда это получается лучшим образом для семьи. Супруга понимает, что для меня это важно. Поддерживает, не останавливает.

– Как паркран изменил вашу жизнь?  

– У меня появилась цель, которая должна быть у каждого мужчины. Хочется что-то после себя оставить. Да, немного пафосно звучит. Но я действительно вижу свое назначение в том, что развиваю движение в России. У нас культура бега не настолько развита. Здесь еще поле непаханое для того, чтобы показать людям, как можно жить, как здоровый образ жизни может изменить ее качество. Как здоровое общение социализирует людей.

«Есть много примеров, когда люди знакомятся на паркране, а потом приходят с колясками, детьми.»

Прямо на твоих глазах совершенно незнакомые люди пришли на первый забег, присмотрелись, после финиша разошлись. А через год ты приезжаешь на день рождения забега и видишь кучу людей, улыбок, обнимашек, а кто-то уже с животиком пришел. Есть много примеров, когда люди знакомятся на паркране, а потом приходят с колясками, детьми. Были даже свадьбы на забегах. Бегают как безработные, так и директора компаний. На паркране, как в бане – все равны. Раньше бегал по парку – навстречу молчком пробежал бегун и мимо. А сейчас узнаешь людей, здороваешься. Немножко другое ощущение возникает, когда ты бежишь и встречаешь знакомого. Это согревает душу.

– Какая мечта у директора паркран Россия?

– Открыть забеги везде, где это возможно. И там, где пока невозможно. У нас много городов, которые останавливаются на том, что просто нет места для организации забега. Просто банально нет парка, где можно проложить трассу. Чтобы не просто десять раз по одному месту бегать. Очень много городов, где нет такой инфраструктуры.

Хочется, чтобы паркран был в каждом городе. Чтобы бег перестал быть неким странным явлением. Чтобы люди привыкли видеть, что люди каждую субботу собираются в парке, бегут и общаются. Это наша основная цель.

На паркране и детям всегда хорошо.

Есть еще одна мечта – сделать забеги для детей. В Великобритании и Ирландии запустили паркран junior – забеги по воскресеньям на дистанцию два километра. Там совершенно другие требования к волонтерам, гораздо больше требований к организации. parkrun Global очень аккуратно относится к этому проекту и предъявляет высокие требования к тем странам, которые собираются проводить забег. Поэтому для России это пока далекая перспектива. Так, как бегают дети, не бегает ни один взрослый. Та энергия, с которой бегут дети, она просто непередаваема. И сделать такое в России хотя бы в ключевых паркранах – это вторая цель. Если не первая.

«Хочется, чтобы паркран был в каждом городе. И есть еще одна мечта – сделать забеги для детей.»

На последней встрече с country-менеджерами Пол сказал, что пока только Ирландия готова принять junior, предвосхищая вопросы других стран. На самом деле это стоит того, чтобы вложиться, поработать. Если вы были на детских забегах, то видели, с какой отдачей они бегут. Насколько искренне. Столько эмоций! Хочется не раз в год проводить на спутниковых забегах, а регулярно. Каждое воскресенье два километра – это было бы здорово! Это и спортивное воспитание и социализация детей.

Когда в России бежишь – не в Москве или Питере, а где-то на периферии, – на тебя смотрят косо: восемь утра, а ты в кроссовках! И бежишь явно не за пивом. Водители крутят пальцем у виска. Моя цель – сделать так, чтобы бег воспринимался естественно. Чтоб паркраны были во многих городах, независимо от их величины и значимости. Чтобы люди просто бегали и общались.

Челябинский паркран: самый восточный в России, самый морозный в мире.

– Как думаете, это случится на нашем веку?

– Думаю, вполне реально, что увидим это. Главное, чтобы движение продолжало развиваться. Есть много разных запросов от больших и малых городов. В концепции заложено, чтобы паркран был там, где его требует беговое комьюнити. Если есть достаточное количество народу, которое готово организовать забег, пусть и маленький, на пять человек – он имеет право на жизнь. Да, сейчас проблемы с финансированием. Скорее всего, сейчас такому паркрану будет сложно стартовать, но я думаю, что рано или поздно мы проблемы с финансированием решим. И в будущем таких забегов станет больше.

– Недавно в интервью BEGAEM.COM Том Уильямс, главный операционный директор parkrun Global, рассказывал о паркран-туризме. Когда люди коллекционируют забеги у себя в стране и за рубежом. Приезжают ли такие бегуны на наши забеги?

– Да, паркран-туристы приезжают к нам. Есть даже шутка, что теперь люди выбирают страну для отпуска, исходя из соображений, проходит ли там паркран. А если ты едешь в командировку, и появилась свободная суббота, естественно, ты должен поехать на забег. Пусть для этого тебе даже придется ехать в соседний город.

Люди коллекционируют забеги, это очень интересно. У нас пока нет такой традиции, но, надеюсь, скоро появится: как в Англии на общем брифинге. Спрашивают: кто в первый раз, кто приехал из другого парка, кто – из другой страны. И уже после финиша все общаются, расспрашивают друг друга об отличиях. Знаю, что иностранцы приезжали во многие наши парки. В Тамбов приезжали и в Челябинск. Есть люди, которые как Даррелл, начинают бегать паркраны именно в России.

«Люди коллекционируют забеги, это очень интересно. У нас пока нет такой традиции, но, надеюсь, скоро появится.»

Бегуны из других стран часто удивляются, что видят на наших забегах открытых, улыбающихся людей, которые делят с тобой горячий чай и сладости. У них происходит разрыв шаблона, ведь русские в их представлении – угрюмые и неприветливые. Кстати, я заметил, что люди на паркране и на обычной пробежке отличаются. Если в Европе бежишь и нормально поздороваться с другими бегунами, то в России, наоборот, ненормально сказать «привет». Есть такая особенность. На наших же забегах все улыбаются. Надеюсь, это общение с со временем перерастет в дружбу. И не только на паркране, но и за его пределами.

Том Уильямс, операционный директор parkrun Global, на забеге в Кузьминках (слева).

– Максим, последний вопрос: директор паркран Россия бегает на паркранах?

– Да, получается. В середине октября бегал в домашнем Тимирязевском, свой день рождения отметил на забеге в Митино. Бегать начал года четыре назад. Я вообще типичный паркарновец – прихожу на забег не ради «личника», а ради общения. Конечно, приятно, когда «личник» получился. Но с другой стороны, если не вышло – ничего страшного, получится через неделю. Получил травму – пришел, поволонтерил. Волонтеры тоже получают массу положительных эмоций от бегунов. Помогать с организацией забега тоже здорово, не хуже, чем бегать. Идеальный паркрановец ориентирован не на результат, а на общение. Если и соревнуешься, то в первую очередь сам с собой.

Я размеренный бегун. Моя самая длинная дистанция – полумарафон. Пробежал нынче весной в ЮАР.  Бежал, наслаждался музыкой, природой, людьми. На мне была майка «Клуба 50». Очень много болельщиков, увидев майку, кричали: «parkrun, go!». Это хорошо подогревало. Считаю, что не обязательно убиваться на трассе. Надо получать удовольствие от процесса. Времени на серьезную подготовку не хватает пока. Я растягиваю удовольствие. Пробежал полумарафон, получил колоссальное удовольствие. Мне кажется, это главное. А не то, что ты достиг каких-то цифр.

-НЮ-

Фото: parkrun.ru